Как человеческий мозг мешает думать о смерти

Все мы знаем, что человек смертен и останется таковым как минимум до какого-то грандиозного научного прорыва. Точно так же мы знаем, что человек очень хорошо умеет свою смертность отрицать и всячески сопротивляться мыслям о ней – это люди заметили еще в доисторические времена. Насколько серьезно современная наука исследует вопрос прекращения смертности, нам неизвестно, но вопрос отрицания человеком своей смертности она исследует уже более 30 лет. Данная дисциплина на стыке неврологии и когнитивной науки получила название Terror Management Theory, теория управления страхом смерти. Согласно этой теории, мозг человека обладает способностью подавлять мысли о смерти и иными способами препятствовать активному осознанию индивидом своей смертности. Эти защитные механизмы заставляют человека не замечать информацию, относящуюся к собственной смерти, игнорировать её, быстрее забывать, агрессивно реагировать на её появление и т.д. Теория управления страхом смерти изучает эти защитные механизмы и пытается обнаружить их на физиологическом уровне, то есть на уровне биоэлектрической деятельности головного мозга.

В 2019 году в Университете имени Бар-Илана в Израиле невролог Яр Дор-Зидерман со своей командой специалистов провел любопытный эксперимент, который, если получит подтверждение из других лабораторий и от других ученых, сделает нас на шаг ближе к пониманию того, как мозг отфильтровывает связанную со смертью визуальную информацию. В статье, опубликованной в научном журнале NeuroImage, Дор-Зидерман опубликовал результаты своего эксперимента, а заключался он в следующем.

Мозг и прогнозирование

Известно, что наш мозг способен (и даже вынужден) постоянно прогнозировать ближайшее и отдаленное будущее, чтобы на основании этого принимать решения о том, как предотвратить нежелательное будущее и ускорить приближение желаемого. Когда наши прогнозы не сбываются, что мы можем понять по мере поступления новой информации, мы: либо меняем прогноз; либо начинаем игнорировать данные, чтобы они не мешали нам прогнозировать что-то, что нам больше нравится; либо прибегаем к какому-то иному способу справиться с расхождением предполагаемого и наблюдаемого. Так или иначе, современное электрофизиологическое оборудование способно регистрировать биоэлектрические сигналы в нашей голове, которые соответствуют осознанию угадывания и не-угадывания. Иными словами, по электрической активности мозга испытуемого ученый может понять, сбылся или не сбылся только что прогноз, который некоторое время назад сделал мозг испытуемого. 

На основе этих вводных был разработан метод vMMR (visual mismatch response) – метод выявления расхождений между тем, что мозг испытуемого ожидал «увидеть», и тем, что явилось глазам в действительности. Среднестатистический человек способен быстро (в считанные миллисекунды) опознать самого себя на фотографии. Если показывать ему фотографии незнакомцев, а затем начать показывать фотографии, на которых его фотография совмещена с фотографией незнакомца в той или иной пропорции, то по мере того, как лицо на экране все больше и больше напоминает его собственное, человек вскоре предугадывает, что скоро там должно появиться его собственное лицо без «примесей». Опять же, наш мозг способен довольно легко и быстро понять, что фотография на экране становится все больше похожа на нас. Как показывали более ранние эксперименты, скорость узнавания самого себя никак не зависело от того, кто был на изначальной фотографии – близкий друг или абсолютный незнакомец. Приборы показывали, что скорость узнавания самого себя во всех случаях оставалась стабильно высокой.

Эксперимент Дор-Зидермана

В связи с известным ранее, Дор-Зидерман выдвинул следующую гипотезу: раз нам известно, что защитные механизмы мозга мешают нам воспринимать информацию, связанную с нашей смертью, то наличие на экране слов или изображений, связанных со смертью, должны помешать человеку опознать свою фотографию, находящуюся на том же экране. Эксперимент был организован в два этапа. На первом этапе каждый испытуемый смотрел на сменяющие друг друга фотографии (якобы в поисках человека в черных очках, как дезинформировали их экспериментаторы) и в какой-то момент понимал, что лицо на экране становится похожим на его собственное. Ученые при этом замеряли, как быстро он это понял.

На втором этапе тот же испытуемый смотрел на экран, но теперь вместе с лицами незнакомцев там присутствовали слова или изображения, связанные со смертью: например, слово «могила» или «здесь покоится» прямо над фотографией. Все произошло именно так, как и предполагал Дор-Зидерман: одновременное нахождение в зоне восприятия изображений, связанных со смертью, сильно замедляло опознание собственного лица. Те же испытуемые теперь узнавали себя гораздо позже – когда фотография была гораздо более похожа на их собственную и с гораздо большей задержкой, как будто что-то внутри них действительно изо всех сил мешало им видеть очевидное сходство между человеком на экране и собой. Что немаловажно, наличие «смертельной» тематики в кадре вообще никак не мешало подопытным опознавать друзей, знакомых, знаменитостей и т.п. Иными словами, мысли, связанные со смертью, отлично сочетались у них с мыслями о других людях, но упорно отказывались сочетаться с мыслями о самих себе (или, выражаясь более точно, с мыслями о том, что напоминало им о себе). Таким образом, эксперимент Дор-Зидермана изобретательным способом позволил нам получить больше информации о защитных механизмах человеческого мозга.

Однако профессор Дор-Зидерман предупреждает нас: его успех должен стать поводом для дальнейших исследований, а не для скоропалительных выводов. Во-первых, требуется провести больше аналогичных тестов и убедиться, что у представителей разных возрастов, полов, культур и религий результаты будут аналогичными. Во-вторых, мы все еще далеки от понимания истоков данного защитного механизма, даже если он действительно существует: вшит ли он в наши гены как некий способствующий выживанию эволюционный механизм либо же является культурно обусловленной идеей, которая внедряется в сознание человека в процессе социализации?

Что наиболее любопытно, ученые с давних пор расходятся в вопросе о том, помогает или мешает человеку наличие этих защитных механизмов. С одной стороны, очевидно, что отказ мыслить о собственной конечности освобождает много сил для других задач. С другой стороны, как отмечали еще философы прошлых веков, есть шанс, что именно активное осознание собственной смертности вопреки предписаниям культуры способно позволить человеку жить более осознанно и ответственно.