Поэты о Пляске смерти

Макабр или Пляска смерти – это демонстрация бренности бытия на фоне получения различных благ и немилостей живущими. Сталкиваясь чуть не ежедневно с летальным исходом если не знакомого, то известного человека, население Средневековой Европы было пронизано идеями о ничтожности человеческой жизни и равенства всех перед ликом Смерти. При этом кончина воспринималась скорее как переход в лучший из миров, завершение мук и страданий, обретение блаженства. Христианская Церковь, со своей стороны, подогревала подобные умонастроения у паствы.

Известный аллегорический сюжет нашёл своё отображение в различных видах искусства – литературе, живописи, музыке. Так, художники и скульпторы изображали хоровод или парный танец между живущими людьми и прообразами Смерти – полуобнажёнными скелетами или иными отображениями Фатума. В музыкальных произведениях композиторы перемежали игривые, живые мелодии с драматическими.

Гораздо сложнее приходилось поэтам и писателям. Лишь с помощью слов им надо было в воображении своих читателей представить трагичность человеческой жизни, необратимость смерти и равенство людей всех сословий, национальности, возраста, благосостояния перед Логическим Концом. И если вторые были вольны в форме подачи своих произведений, то стихотворцам приходилось придерживаться строгой рифмы, размера, такта. Что из этого вышло – будет описано далее в статье.

Иоганн Вольфганг фон Гёте «Пляска мертвецов»

Немецкий поэт описывает традиционную пляску мертвецов на погосте. С приходом полночи скелеты восстают из могил, сбрасывают саваны и устраивают танцы. Но в одну из ночей у них появляется невольный зритель – кладбищенский сторож. Словно кто ему нашептал проказу, он крадёт одно из мертвенных одеяний и смотрит, что будет после. По окончанию ночи каждый из умерших разбирает своё погребальное покрывало и укладывается обратно в могилу. Только один мертвец не обнаруживает своего савана. Где его искать? Сторож уже не рад, что сотворил такое и бежит прятаться в Церковь. Усопший устремляется следом. Кажется, вот-вот мертвец настигнет живого… но происходит Чудо! Церковный колокол звонит и кости трупа рассыпаются в прах…

Шарль Бодлер «Пляска смерти» (1857)

Стихотворение входит в нашумевший сборник «Цветы зла», за издание которого поэт был оштрафован на сумму в 300 франков, по благосклонному велению императрицы Евгении сниженной до 50 франков. В «Пляске смерти» Бодлер изображает куртизанку, всё естество которой уже мертво. И хотя она всё также жеманно прикрывает букетом свои ключицы, задрапированные кисеёй, глаза, чернеющие пустотой, уже выдают неизбежное наступление Смерти. Под стать безносой смешной баядере её партнёры – денди лысые и трупы сгнившие. Примечательно, что сам поэт и его муза, Жанна Дюваль, страдали до конца своих дней «болезнью Купидона» (сифилисом). Не поэтому ли сам Шарль считает в своём стихе кокотку уже мёртвой лишь по той причине, что она сражена подобным заболеванием?

К теме смерти Шарль Бодлер обращается и в стихотворении «Смерть бедняков». Здесь она предстаёт как благодетельница, освобождающая сирых и убогих от их земного существования, ведущая бедняка туда, в простор небесный!

Жан Лагор «Равенство, братство» (1874)

Под псевдонимом Жан Лагор писал свои стихи французский поэт-декадент Анри Казалис. Зарабатывал он на жизнь докторской практикой и потому часто имел дело с умирающими. И хотя его произведение иронически названо «Равенство, братство», по сути оно описывает Пляску скелетов, восставших в глухую полночь из своих могил. Стихотворение было настолько удачным, что композитор Шарль-Камиль Сен-Санс создал по его мотивам вначале романс, а затем и одно из своих наиболее известных сочинений – симфоническую поэму «Пляска смерти». Строки Казалиса стали своего рода программой к музыкальной композиции.

Райнер Мария Рильке «Пляска смерти» (1908)

Рильке, в свойственной ему манере, изображает в своём произведении танцующие трупы и живых людей. При этом первые выступают корифеями пляски. Вот один из скелетов обнимает монахиню, другой – умыкает молитвенник у бедной старушки, третий – завлекает в хоровод малышей и шлюх. И все они, отображения Смерти, танцуют без музыкального сопровождения, обдавая своих зрителей явным трупным смрадом.

Валерий Брюсов «Пляска смерти» (1909)

В своём стихотворении Валерий Брюсов попеременно обращается от имени Смерти к различным гражданам – Крестьянину, Любовнику, Монахине, Младенцу и Королю. Всех он застаёт в привычной для них обстановке – на пахоте, в праздности, в келье, в люльке, за обеденным столом. Для каждого из своих собеседников Фатум находит приветливые слова, зовёт забыться в танце, но неизменно заканчивает свои обращения зовом в Царство Мёртвых. При этом первых двух он отправляет в Преисподнюю, Младенца из люльки уводит в рай, а судьба оставшихся двух не обозначена. Скорее всего им уготована участь пребывать в Чистилище.

Александр Блок «Пляска смерти» (1912-1914)

Квинтет из пяти стихотворений подан в различном размере и различной жанровой направленности:

В первом чиновник ощущает себя скорее мёртвым, чем живым. Но вынужден притворяться, иронизировать, посещать увеселительные места, только бы никто не услышал его «лязг костей».

Во втором показана тщета обыденной жизни – чтобы ни происходило, всё вернётся на свои места. Тот же фонарь и аптека переживут любые потрясения и катаклизмы.

В третьем прообраз Смерти ищет и находит у Аптекаря яд. Предполагается, что затем им отравятся заболевшие сифилисом и потерявшие смысл жизни женщины.

В четвёртом городская тьма аллегорически подаётся как Царство Мёртвых. Здесь встречаются те, кто скрывается от света дня и фактически перестали жить для остальных людей.

В пятом, завершающем, земной Царь становится мерилом неравенства между людьми. В воздухе повисает вопрос – сохранится ли подобное неравенство после Смерти?