Похороны Виктора Гюго

Писатель и политик Виктор Гюго известен за пределами Франции преимущественно как автор реалистических романов. Все знают такие его произведения, как «Собор Парижской Богоматери» и «Отверженные», считающиеся классикой европейской литературы. Однако на родине Гюго был не в меньшей степени известен и другими своими заслугами: он был не только значимым поэтом и писателем своего времени, но также художником и, пожалуй, самое главное, политиком. Увы, это малоизвестно за рубежом, но прославленный романист не только лишь красноречиво писал о тяготах и лишениях, пронизывающих жизнь низших слоёв общества, но и боролся за права обездоленных, входя в состав Национальной Ассамблеи. Он был вынужден бежать из страны и много лет жить в изгнании во время реставрации авторитаризма при Наполеоне Третьем. Позже он вернулся, став одним из архитекторов Третьей Республики и французской демократии и продолжить борьбу за свободу и равенство – хотя на тот момент он уже был в весьма преклонном возрасте.

Смерть

Весной 1885 года Виктор Гюго заболел пневмонией. К маю стало очевидно, что надежды на выздоровление уже нет. Газеты и журналы регулярно публиковали заметки о состоянии здоровья великого писателя, а также цитировали слова, что он произносил, лежа на смертном одре. Начиная с 14 мая его дом в Париже осаждали репортеры французских газет, также его навещали друзья, родственники, коллеги и многочисленные именитые парижане. Несколько раз ему становилось то хуже, то лучше, несколько раз газеты писали то о «неминуемой кончине», то о признаках «чудесного выздоровления». При этом Гюго временами начинал разговаривать с навещавшими его родственниками и друзьями не только на французском, но на латыни и на испанском, а также декламировать александрийские стихи. 21 мая архиепископ парижский, кардинал Гибер, связался с семьёй умирающего и сообщил, что если Гюго пожелает исповедаться, то Гибер будет счастлив принять его исповедь, однако Эдуар Локруа от имени Гюго отказался, напомнив кардиналу, что завещание Гюго касательно исповедей, поминок и любых церковных служб было однозначным: Гюго заявлял, что верит в Бога и просит людей помолиться за его душу – вмешательства любой из церквей он не желал:

«Я закрою мои земные глаза, но духовные глаза останутся открытыми шире, чем раньше. Я отрицаю молитвы всех церквей. Прошу о молитве из каждой души»

Многие консервативные газеты восприняли это известие как крайнее проявление гордыни писателя, неугасающей даже накануне встречи с Создателем, однако, вероятно, основной причиной было то, что к 21 мая Виктор Гюго уже мучался в предсмертной агонии и был бы неспособен к исповеди в любом случае, а его друзья и родные просто не хотели, чтобы кто-то видел его в подобном состоянии. 22 мая 1885 года Виктор Гюго скончался в возрасте 83 лет. В то утро полиция оцепила дом Гюго, и ей едва удалось сдержать наступающую толпу.

Прощание

Вести о смерти Гюго быстро распространились по всему западному миру: в газетах и журналах были опубликованы тысячи некрологов и заметок о жизни и творческом пути великого француза. Вскоре начались и волнения: на протяжение последующей недели по всему Парижу происходили выступления сторонников и противников политических взглядов Гюго, нередко выливавшиеся в вооруженные столкновения. 24 мая на кладбище Пер-Лашез по разным оценкам пострадало свыше полусотни и было убито несколько человек в стычках с полицией. Власти опасались, что похороны Гюго могут послужить сигналом к началу анархистского или социалистического восстания. Хотя сам Гюго завещал организовать ему «нищенские похороны», Французский парламент, опасаясь дальнейших волнений в городе, решил взять ситуацию в свои руки и организовать для Гюго государственные похороны, на которые было выделено три армейских полка и двадцать тысяч франков из бюджета – весьма серьезные по тем временам деньги. Гроб с телом Виктора Гюго был помещен на колоссальный многометровый катафалк, который поставили под Триумфальной аркой на несколько дней, на протяжение которых к нему совершили паломничество сотни тысяч людей.

В ночь на первое июня, как сообщали потом СМИ, а также многочисленные очевидцы и участники тех событий, произошли настоящие сатурналии: народные гуляния приняли вакхический размах, винные магазины работали всю ночь, мошенники продавали якобы личные вещи великого поэта, представляясь его камердинерами и лакеями. На следующий день газеты писали о чудовищных вавилонских гуляниях, против дьявольской энергии которых оказалась бессильна даже полиция. Консервативные обозреватели писатели о «триумфальном возрождении язычества».

Траурная процессия

Первого июня состоялась грандиозная траурная процессия, которая была столь же масштабной, сколь и противоречивой. Во-первых, власти направили её только через богатые районы Парижа, таким образом оторвав церемонию прощания с Гюго от тех людей, на защиту которых он потратил свою жизнь и свою карьеру. Это вызвало недовольство анархистских и социалистических группировок и вылилось в многочисленные стычки с полицией. По разным оценкам, процессию наблюдало до миллиона человек, а жители близлежащих домов за невероятные деньги продавали право доступа на их подоконники, балконы и крыши – от зрителей не было отбоя. На площади Согласия своя такса была даже на деревьях: как сообщали очевидцы, с желающих брали 10 сантимов, чтобы посадить их на дерево, и 2 франка (200 сантимов), чтобы снять их оттуда. Доподлинно известно, что несколько человек погибло в давке, а также множество получило увечья при падении из окон и с ветвей деревьев, а также с мостов. Также сообщалось, что на бульваре Сен-Жермен одна из зрительниц в процессе наблюдения за процессией родила.

Был произведен двадцать один пушечный залп, после чего процессия двинулась, время от времени замедляясь из-за схваток полиции с антиправительственными группировками и прочими «возмутителями спокойствия». Огромное впечатление на всех зрителей произвел гроб Гюго, резко контрастировавший с невероятно пышной процессией: правительство исполнило ту часть предсмертной воли писателя, в которой говорилось о нищенском гробе – поэтому процессию венчал обычный деревянный гроб, погруженный в бедняцкую гужевую повозку. За гробом, по разным оценкам, шло до миллиона человек – люди съезжались на похороны великого писателя и из других городов. На улицах, по которым катился этот поток людей, с обеих сторон к столбам фонарей были прикреплены щиты и на каждом написано название какого-нибудь его произведения: «Отверженные», «Осенние листья», «Созерцания», «Девяносто третий год».

Похороны

Наконец, гроб с телом Виктора Гюго достиг Пантеона – всемирного известного парижского некрополя, в котором находят последнее упокоение наиболее именитые французы. Гроб Гюго внесли в освещенный факелами зал, где его выставили на обозрение на несколько дней. Затем гроб спустили в склеп Пантеона и установили неподалеку от усыпальницы Жан-Жака Руссо, и с тех пор он делит крипту с Эмилем Золя и Александром Дюма.