Погребальные обычаи хакасов
На юге Сибири в бассейнах рек Енисей и Абакан традиционно проживают хакасы – один из древнейших народов Минусинской котловины, чьи далекие предки заселили регион уже в каменном веке. Современные хакасы являются прямыми потомками киштымов - вассального населения енисейских киргизов, в состав которого входили тюркские, кетские и самодийские племена южносибирской тайги. Их консолидация в единую народность закончилась к началу XX века, и в 1920-х они приняли для себя официальный этноним «хакас. По данным Всероссийской переписи 2010 года общая численность хакасов в России составляет примерно 75 тысяч человек. Они являются коренным населением Хакассии, а также живут в сопредельных с республикой Красноярском крае, Тыве, Томской, Кемеровской и Новосибирской областях.
Вплоть до 1917 года хакасы не имели общего самоназвания, именуя себя по названию своего рода (сеока). В этнографии Российской империи они были известны как минусинские татары. Вопрос о происхождение непосредственно слова «хакас» до сих пор не решен. Долгое время его возводили к используемому в китайских летописях термину «хягас», однако в настоящее время эта теория считается ошибочной. Современные ученые склоняются к тому, что китайские хронисты записали его со слов хакасских послов, а сам этноним существовал на ранних этапах развития древнехакасского языка (VI–XII вв.). В процессе развития языка он преобразовался в «хаас», которое издавна используется хакасской этнической группой качинцев и, вероятно, означает «родственные люди».
Смерть, душа и загробный мир
Обычаи и обряды хакасов, связанные с захоронением умерших, до сих пор слабо изучены, а существующие этнографические исследования зачастую содержат неточную или даже противоречивую информацию. Это можно объяснить тем, что на протяжении истории хакасская культура подвергалась значительному влиянию различных этносов, начиная с киргизов и монголов, заканчивая русскими, с приходом которых началась массовая насильственная христианизация местного населения. Поэтому основным источником информации о погребальной ритуальности этого народа являются археологические источники и немногочисленные полевые исследования этнографов XVII-XVIII вв.
Согласно хакасским поверьям, которые в этом отношении совпадают с традиционными для сибирских народов представлениями, в человеке существовало от трех до пяти душ. Они представляли единство телесных, эмоциональных и интеллектуальных составляющих. Смерть наступала в результате того, что душа «тын» (дыхание), представляющая собой жизненную силу живого существа, отделялась от тела и, превратившись в птицу, улетала на запад, в сторону захода солнца, где находилось царство мертвых. Тын взрослых превращалась в журавля, тын детей – в ласточку, а души сказочных богатырей оборачивались девятью жаворонками или кукушкой. Вторая душа, душа-эссенция или «чула», являлась хозяином человека и жила в его глазах. После смерти она превращается в поминальную душу – «суне». В течение года суне обходила родные места, а затем отправлялась на тот свет. Черная душа или харан/харазы оставалась на месте своей гибели и, если ее потревожить, могла наслать болезни и проклятия на живых. Она появлялась только в том случае, если умерший был молод и погиб неестественной смертью.
Северные хакасы также выделяли «ооп», которая сторожила свои останки, и «эбертых» (обходящая) – после смерти она превращалась в вихрь. Особой душой обладали шаманы. Она называлась «мыгара» и представляла собой мистическую силу, которую он получал от своего покровителя при посещении столицы шаманов - Хан Ордасы. Сегодня это поселок, расположенный на северо-западе Казахстана. П
Хакасские племена представляли царство мертвых как страну скорби и печали, — антитезу радостному солнечному миру. Мир умерших располагается под землей, души умерших людей, которые отправлялись туда, страдали от голода и холода.
Предпохоронные погребальные обряды хакасов
Умершего человека хакасы называли «тон сёёк» (букв, настоящие кости, т. е. лишенный души). Его клали на кору или доски рядом с дверьми, и старейшие члены его семьи обмывали его тело, причем делать это могли только родственники того же пола, что и покойник. Их затем окуривали можевельником или чабрецом, чтобы отогнать злых духов, и дарили им гигиенические принадлежности (мыло, полотенце), а также одежду покойника.
Мертвеца одевали в специально подготовленную для этого случая похоронную одежду: она должна была быть богато украшенной, но ношеной – иначе, она могла «не пристать к телу», и на тот свет умерший отправился бы голым. Затем ее портили, начиная с обуви, заканчивая воротником. Если умирала женщина, то ее платок разрезался пополам по диагонали. Одну из косынок надевали на голову, а вторую завязывали вокруг пояса. В конце ладони умершего обвязывали белыми лентами.
Умершую женщину далее клали с северной стороны юрты или дома головой на юг, а мужчину – с южной, головой на запад и ногами к дверям. Это было связано с разделением жилища на женскую («алтынзарых», север) и мужскую («устунзарых», юг) половины. В женской части дома располагались полки и шкафчики для кухонной утвари, продуктов питания и швейных принадлежностей. На южной хранились традиционные «мужские» предметы: элементы конской упряжи, охотничья экипировка.
Тело умершего оставалось в доме, пока его дальняя родня не закончит сколачивать гроб. Не допускалось участие в процессе близких родственников – это считалось плохой приметой. Для изготовления обычно использовался тополь или лиственница. Со ствола срубали ветки и сучки, затем раскалывали пополам и выдалбливали сердцевину. Остатки строительных материалов сжигали.
Дно гроба выстилалось распоротым вдоль войлоком с супружеского ложа: покойнице клали оборотную половину, а под умершего мужчину – лицевую часть. С кровати снимали полог и также разрезали пополам, и покрывали мертвеца соответствующей их полу стороной. По хакасским поверьям, супруги в первом браке были предназначены друг другу богами и после смерти должны были встретиться и объединить свои постельные принадлежности. Вместе с умершим клали 9 комплектов одежды, а если такого количества у него не было, то 5 или 7.
В течение года после смерти в доме находился специальный столик для поминальных угощений и вина. Их приносили посещающие дом родственники покойника и соседи. До тех пор, пока в доме находился гроб с мертвецом, столик стоял у его головы, а в день похорон и затем поминок все продукты с него забирали на кладбище. Как только траурный период в доме заканчивался, его выносили из дома и разламывали.
Защитные и поминальные ритуалы
Из дома покойника выносили в районе полудня, сразу после обеда. В XVII-XVIIIвв. для этого в стене юрты разбирали часть решетки стены, а с XIX века умершего по христианскому обычаю стали выносить через дверь ногами вперед. Пол юрты подметали, а помещение окуривали чабрецом. Дверь юрты или дома трижды открывали и закрывали, говоря: «Пойдем, дома никого нет», чтобы душа-хоран не оставалась в жилище. Затем старейшая женщина в семействе клала у порога специальный камень, который должен был отогнать вернувшуюся душу от старого дома. При этом она приговаривала: «Пусть больше не будет п птом доме покойников, лучше пусть будет лежать камень «хара тас»! Пусть он займет твое место!». Этот камень находился в доме на протяжении 7 дней, после чего его относили на кладбище.
Гроб с телом клали на телегу или сани в зависимости от времени года. Перед тем как отправиться на кладбище родственницы умершего проводили специальные ритуалы, призванные защитить души живых от уходящего на тот свет человека. Его проводила овдовевшая женщина. Она наливала в деревянную чашку молоко и трижды против часовой стрелки обходила телегу. Это молоко давали пригубить всем членам семьи и ставили в дом на три дня. По истечению срока его скармливали собаке или выливали в очаг.
На похоронах, если семья умершего могла себе это позволить, обязательно забивался крупный скот. Животных выбирали в зависимости от пола мертвеца: для мужчины резали быка или вола, а женщине телку. Веревку, которой они были привязаны, давали в руки покойника, чтобы он мог забрать их с собой на тот свет. Левую сторону туши съедали родственники, а правую разделывали и раздавали пришедшим на церемонию. Голову и ноги на третий день после похорон отваривали в казане и на третий день после захоронения выбрасывали на окраине поселения в сторону кладбища или сжигали в ограде жилища семьи усопшего.
По древнехакасскому обычаю после смерти мужчины в жертву приносили его верхового коня («хойлага»). Его мясо съедали, а шкуру с головой вешали в нижней части могилы, повернув передней части на запад.
Поминальная процессия и похороны
Хакасы устраивали свои кладбища на возвышенностях, причем предпочтительно было хоронить в горах, если они были поблизости. Детей до 7 лет хоронили на отдельных кладбищах. Копать яму начинали утром в день похорон. Она была неглубокой, обычно в полметра или метр глубиной в зависимости от промерзлости земли. Перед тем как приступить к работе, старейший член дальней родни кропил землю вином, бросал на нее белую шерсть и пронзал ее лопатой. Эту шкуру клали на дно могилы.
По прибытию на место похорон рядом с могилой разводили костер, где сжигали угощения для усопшего. Провизию клали и к покойнику: в состав погребального пайка входило мясо с жиром, сырые яйца и талкан (мука из жареного ячменя или пшеницы), смешанный с маслом.
Крышку гроба трижды поднимали, а затем его опускали в яму. Сверху клали доски или кору, на которых до этого обмывали тело. Присутствующие по очереди приближались к могиле и бросали в нее три горсти земли. Как только мужчины приступали к закапыванию могилы, женщины отправлялись домой. Могилы не обновлялись и посещались обычно только в течение первого года после смерти.
Возвращаясь домой, никто не должен был оглядываться назад, чтобы не увлечь за собой душу покойника, иначе его харан мог значительно сократить срок жизни обернувшегося. Телегу оставляли на кладбище или на полпути домой оставляли на дороге, развернув оглоблями в сторону кладбища. Дома хакасы мыли руки и приступали к поминальному пиру. Вечером после тризны близкие родственники возвращались к могиле, чтобы совершить еще один защитный ритуал. Они трижды против движения солнца обходили могилу и вбивали по кругу ветки растущего поблизости колючего кустарника.
Хакасы совершали шесть поминок по умершему: на третий, седьмой, сороковой и сотый дни, а также через год после смерти, при этом на 3-ий день на кладбище не ходили, а в поминальном пире участвовали только пожилые. Собравшись на поминки, скорбящие обязательно угощали душу умершего, сжигая в очаге три чашки с едой. Нельзя было использовать рыбу или свинину – мертвецы ими брезговали. В эти дни домой приглашался хакасский сказитель хайджи, который по аккомпанемент чатхана (щипкового инструмента, напоминающего цитру) рассказывал исполнял героические сказания.
По истечению года родственники умершего приглашали домой шамана, чтобы он изгнал душу-харан. Накануне к дому привязывали черного быка или телку, которые после завершения ритуала достанутся шаману. У дверей клали лошадиный череп, девять веток шиповника и черных камней, три ветки боярышника и лезвие косы. В доме закрывали окна, очаг тушили перевернутым казаном. Как только жилище погружалось в кромешную темноту, шаман приступал к поискам. Обычно харан прятался на половине противоположного пола. Как только шаман ловил душу, она начинала плакать, но жалеть ее было нельзя. Он заколачивал ее в бубен, сажал на черную скотину и колючими ветками гнал прочь из мира живых.
