Поминальные трапезы русского севера
Любой, кто хоть немного знаком даже с современными погребальными обычаями разных регионов России, знает, что в каждом городе мертвых хоронят по-разному, и пусть подчас различия эти совсем небольшие, примечательно, что они все еще сохраняются в эпоху глобализации и общности информационного пространства. Как нетрудно догадаться, в еще недалеком прошлом различия между погребальными обрядами разных регионов нашей страны были еще сильнее – и в этом материале мы расскажем о некоторых особенностях похоронно-поминальных трапез, которые в былые времена были характерны для русского севера (отголоски некоторых из них, впрочем, можно почувствовать и сегодня).
Свои и чужие
Как и во многих других краях, на русском севере считалось, что в поминальной трапезе участвуют мертвые и живые. Мертвые представлены «незримо присутствующим» покойным, а также другими родственниками, а живые – это, собственно, реальные гости церемонии. Живые, в свою очередь, делятся на «чужих» и «своих». В первую очередь в число «своих», конечно же, входили родственники умершего, и они, как считалось, во время всех обрядов находятся в наибольшей опасности, потому что именно их покойный в первую очередь может попытаться «забрать с собой». Как следствие, родственникам покойного предписывалось по минимуму касаться всех объектов, которые символически связывались со сферой смерти: им запрещали обмывать тело умершего, копать могилу, нести гроб и т.д. Все эти действия вместо «своих» должны были исполнять так называемые «чужие» – то есть, соседи, знакомые или специально нанятые люди. Примечателен обычай из Заонежья, который даже в конце двадцатого века отмечали российские антропологи: детей, которые несут венки во время погребальной процессии, принято угощать сладостями, однако делать это должны «чужие» – родственникам угощать детей было нельзя. Также надолго сохранился обычай «есть отдельно» с мертвыми: в дни поминок родственники приносили еду на кладбище и оставляли «долю покойного» на его могиле, но сами там не ели – их ждала трапеза дома. Это сильно контрастирует со стандартными для этих краев обычаями гостеприимства: если во время любых других застолий хозяева берут на себя все функции и не дают гостям себе помогать, то во время ритуальных трапез они, наоборот, стремятся полностью передать инициативу и свои обязанности «чужим» – соседям и друзьям.
Нищие на поминках
Обычаи давать нищим милостыню в той или иной форме в дни поминок есть в очень многих культурах (не только в христианских), однако всюду эти обычаи принимают свою особую форму. На Русском Севере было несколько традиций такого рода. Во-первых, нищих могли позвать за общий стол и кормить наряду с другими гостями поминок. Во-вторых, нищих могли посадить за отдельный стол – причем иногда даже в отдельный день и в отдельном помещении. Например, в Каргополе в конце девятнадцатого века был распространен такой обычай: накрывают стол специально для нищих, ставят на него рыбники, пироги, хлеб, блины, кисель, а после трапезы одаривают дополнительной едой и деньгами. Примечательно, что делали это не только зажиточные люди, но и бедные. В Пошехонском же уезде нищим накрывали отдельные столы на улице. В Заонежье нищим по окончании трапезы могли подарить не только денег, хлеба или зерна, но и домашних животных. В Олонецкой губернии было принято во время поминальной трапезы накладывать еду в одну лишнюю тарелку – как бы для покойного. Эта тарелка стояла на столе всю трапезу, а в конце её содержимое отдавали нищим. Кормление и одаривание нищих так или иначе символически выступало как благодеяния в пользу отсутствующего здесь покойного – нищие в этом смысле являются «заместителями» незримых душ во многих культурах.
Похоронные специалисты на поминках
Поскольку речь идет о древних обычаях, то под похоронными специалистами имеются в виду не современные похоронные агенты, а те, кто профессионально занимался вопросами похоронного дела до них: обмывальщики, плакальщики, гробовщики, могильщики. Их тоже нередко звали за стол, чтобы они ели вместо умершего – иными словами, во время трапезы они могли играть ту же роль, что и нищие. Однако были у них и свои особенности: например, во многих регионах Русского Севера обмывальщики и обмывальщицы могли принимать на себя дополнительные функции в качестве заместителей покойного. Такой обычай был записан в 1970-х в Пермской области: на сороковой день объявлялись «проводы души» (православные полагают, что именно на сороковой день душа заканчивает мытарства и решается её судьба), и во время трапезы обмывальщице оказывали особый прием – она сидела в переднем углу, она первой пила и ела и т.д. Когда происходили проводы, родственники покойного собирали в котомку полотенце, скатерть с поминального стола, чашку, ложку, блюдце, нитки, иголки, свечи и хлеб. Эту котомку передавали обмывальщице, а потом подходили к ней и прощались с ней, будто умершей была она. В частности, к ней обращались так: «Прощается с тобой твое дитятко (мама, папа и т.д.)». Когда все родственники и друзья покойного прощались с ней, обмывальщица с котомкой уходила прочь со двора, изображая таким образом отход души, после чего она возвращалась к остальным, и они вместе шли на кладбище. Аналогичные обряды с особой ролью обмывальщиков и обмывальщиц также были зафиксированы в Вологодской губернии.
Духовенство на поминках
Священнослужителей на Русском Севере звали на поминки непосредственно в день похорон и на сороковой день. Это само по себе не удивительно: до революции священники играли в похоронах очень значимую роль, и люди считали, что раз священник проводит исповедание, соборование и отпевание, то от него в значительной степени зависит посмертная судьба человека, а значит к нему необходимо относится с повышенным вниманием и уважением. Примечательно, что именно на сороковой день священникам уделяли особую, более значительную роль в поминальном обряде: во-первых, его всегда сажали на почетное место – в красный угол, где стояли иконы. Рядом со священником нередко «сажали» покойного: ставили ему тарелку и приборы. Но священника нередко и встречали особо: выходили из дома ему навстречу, уверенные, что вместе со священником к ним в гости идет и душа покойного, которую этот священник опекает. Если же священник приезжал издалека и заблаговременно, и ему было нужно переночевать в доме родственников покойного, то рядом с его постелью стелили еще одну – для незримо присутствующего покойного. Наконец, еще один примечательный обычай с участием священника практиковался в Олонецкой губернии в конце девятнадцатого века: там во время трапезы на «лишний» столовый прибор для покойного накладывали пищу, а потом этот прибор выставляли на улицу, у угла дома. Священник должен был незаметно для всех остальных похитить эту еду и унести с собой в церковь. Такое пожертвование в пользу церкви также рассматривалось как дар в пользу покойного. Иногда, впрочем, пожертвования в пользу церкви были более прямыми: в Ярославской губернии в родительские субботы крестьяне приносили на кладбище пироги и отдавали священнику, служившему панихиду.
